Глава 9 Секс не повод для знакомства
Автор: evaewart / Eva
Бета: fr-sagan
***
– Если б мне сказали вчера, что сегодня я вдруг доверюсь ни с того ни с сего какому-то… сомнительному левому кренделю – в жизни бы не поверил, – покручивая в хрустальном цилиндрическом стакане золотистый виски, начал Дэйв. – Но раз уж ты у нас необыкновенно проницательный и сам успел о многом догадаться… значит, не такой уж ты и отбитый. Ладно… По сути, в моей истории ничего сверх особенного: сплошные клишеобразные банальности, даже и рассказывать нечего… Так было до тех пор, пока я не увидел тебя. С твоим выходом на сцену многое изменилось. К сожалению, в худшую для меня сторону.
– Да твою ж налево… Я ж тут не молодею! Сколько можно интриговать? Проясни, блин, ситуацию.
– Мы с ним учились вместе. Католическая школа святого Иоанна для мальчиков… в центре Данди. Он на четыре года старше меня…
– Чего?! – Том аж поперхнулся виски. – Всего на четыре?! Подожди-подожди, а тебе сколько лет-то?
– У тебя совсем с математикой плохо? Говорю же – на четыре года он старше.
– А… а ему сколько?
– Будет тридцать один.
– О… так мы с ним сверстники?
– Мне продолжать? Или будем заниматься летоисчислением?
– Продолжай, конечно… просто неожиданно, что ты уже такой старпер… Получается, вы с ним знакомы с детства?
– Почти: я его знаю с четырнадцати лет. А он со мной, можно сказать, и до сих пор толком не знаком. Однажды я застукал его с одним парнем… совершенно случайно получилось: я был там, где не должен был быть. Прятался в одном укромном местечке. Они и не подозревали о моем тайном присутствии… поэтому я без зазрения совести подглядывал за ними.
– Святой Посейдон… чем же они занимались?
– Догадайся с трех раз. Сразу подскажу – математику они не учили, и английский тоже…
– Неужели историю зубрили?
– Скорее всего, естествознание штудировали. Теорию уверенно закрепляли на практике : они целовались… Крепко целовались, видно – далеко не в первый раз. Кроме того, он еще и отдрачивал тому пацану, причем весьма жестко. Сколько лет прошло, а до сих пор дыхание перехватывает, как вспоминаю об этом.
– Бедный ребенок, – вздохнул Том.
– Ну, бедный или нет, а крышу мне после того эпизода сорвало мощно. Я втрескался в него как ненормальный. Со всей дури втемяшился, блять, до икоты. А он меня, ясное дело, в упор не видел – в буквальном смысле этого слова. Не замечал и даже не догадывался о моем существовании… что, в принципе, понятно: какой восемнадцатилетний, крутой-прекрутой взрослый парень, станет обращать внимание на мелкого хлюпика? – Мне лишь оставалось наблюдать издалека, ходить за ним следом, куда он – туда и я. Следил, подглядывал и видел много такого… что не предназначалось для чьих-либо глаз. Он и понятия об этом не имел. Всегда смотрел сквозь меня, словно я прозрачный… но даже и узнай Стан о моем сталкерстве, – как ему реагировать? На тот период Стан был с тем парнем… с Айком. Все свое время с ним проводил, зациклился на нем до предела. Он с этого придурка пылинки, блять, сдувал, в буквальном смысле этого слова. Как же он его оберегал… В кафе всегда занимал для него места за самым лучшим столом; Айк в очередях не стоял ни минуты, – Стан сам ему все блюда приносил и аккуратно расставлял перед ним на столе и прямо-таки из ложечки кормил… всегда покупал для своего ненаглядного лучшие сигареты, напитки, шоколад…
Большим глотком осушив содержимое стакана, Дэйв продолжил:
– А тот, по моему, не очень-то и ценил. Все воспринимал, как само собой разумеющееся, крутил им, как хотел. После школы дорожки их разошлись: Стан остался дома, а Айк, слава всем святым, укатил в Англию. Позже, к радости своей великой, я узнал, что Айк скоропостижно…
– Боже, какой ужас! – воскликнул своим хриплым голосом Том. – Неужели помер?
– Нет, к сожалению, живехонек. Он скоропостижно женился, насколько я понимаю, по залету… а это, согласись, весьма неплохо. Я совсем было обрадовался: наконец-то пиздюк свалил с горизонта и можно начинать контрнаступление, но неожиданно Стан, мать вашу, Юанс не придумал ничего лучше, как тоже жениться… и даже произвести ребенка на свет божий… что, разумеется, замечательно, только вот в разы усложняло мою задачу.
– Послушай, – Том задумчиво потягивал золотистый напиток, – я, конечно, понимаю, – у тебя любовь и все такое, но… это больше смахивает на навязчивую идею. Ну, увидел ты случайно парня, который отдрачивал другому парню, и что с того? Подумаешь, великое событие. Неужели столь незначительного эпизода достаточно для твоего многолетнего умопомрачения? Сколько лет ты уже с ума сходишь?
– Много… – Дэйв тяжело вздохнул.
– Так и я о том же – мнооого, – протянул Том. – Таким-то макаром можно Стана твоего, расчудесного, хоть до гробовой доски любить и всю жизнь свою драгоценную просрать. Нет, Орфей, подобная жизненная позиция достойна только какого-то психа. Ты псих?
– Вот открывайся после этого людям… – Дэйв окатил его укоризненным взглядом. – Каждый мудозвон в душу готов насрать. Я и сам наблюдаю у себя симптомы вялотекущей шезухи со всеми признаками эротомании. Очень даже отдаю себе в этом отчет… Если бы только мог не любить его, не следить за ним, не сталкерить по всем соцсетям, то, поверь, не занимался бы этой фигней. Но я не могу! Понимаешь? Думаешь, я не пытался? Еще как, блять, пытался. Ни хрена не получается. Никого, кроме него, не хочу и точка, хоть вешайся.
– Успокойся, соседа разбудишь… – предупредил Том, наливая очередную порцию виски. – Нет, солнце, что-то не сходится в твоей истории, некоторые файлы отсутствуют… Как можно столько лет лелеять свое безнадежное, а главное, совершенно платоническое чувство?
– Вообще-то… оно не совсем платоническое. Однажды у нас с ним был секс. Очень горячий… он в этом деле – огонь.
– Да едрить тебя в корень! Развел тут страдания пиздовеликие, а о главном умолчал? И что потом?
– В том-то и дело – ничего. Он ничего не знает ни о нашем сексе, ни обо мне.
– Как это? Разве такое возможно?
– В моем безнадежном случае – возможно.
– Он, блин, горячим сексом с тобой занимался, находясь в коме?
– Почти… у него переносимость алкоголя – вообще никакая. Ему можно и не пить, достаточно пробку от бутылки понюхать. От одного бокала – его выносит, а от бутылки – творит такое, гаденыш, что… потом вряд ли вспомнит. Память полностью стирается. Очень, знаешь ли, удобно – ноль ответственности.
– И как же это между вами произошло, где ты его подловил?
– На встрече выпускников. Я, кстати, в том же колледже учился, только несколькими годами позже и на другом факультете. Там мощную пати закатили: весь колледж гудел. За ним легко было наблюдать. Сам-то я незаметный, на сцене спрятался: мы с ребятками тогда частенько лабали*, кстати за весьма приличный парнас*… Ну, сидим, работаем, пасту давим*, я с него глаз не свожу. Подождал, пока он выпьет пару рюмок, после чего уволок его от всех подальше и…
– Святые угодники, – Том перешел на панический шепот. – Неужели вы с ним прям в колледже трахались?
– Боже избавь, святые стены Альма матер остались не запятнаны нашей скверной. Мы вышли покурить в парк…
– Пьяный перепихон в парке? Мадре миа… Разве весь из себя аристократичный Станли Юанс способен на подобное?
– Нет у меня особого желания посвящать тебя во все нюансы, но… да, еще как способен. Секс определенно был.
– Какой секс?
– Какой-какой, ну не вагинальный же! Для начала я ему просто от… в общем, сыграл на флейте.
– О, так ты не только на струнных, но и на духовых инструментах можешь?
– Еще как могу – виртуозно. У меня, знаешь ли, к музыке – талант. Помнится, ему очень понравилось. На весь парк стонал, еще, паршивец, Айком меня постоянно называл… шлюх гулящий.
– А потом? – может в нем разыгрался выпитый виски, но история парня начала казаться Тому по-своему увлекательной.
– Ну а потом… – Дэйв вздохнул, – я нагло им воспользовался. Конечно, этим не горжусь, но и не сожалею.
– Ох и ничего себе… я тут весь проникся, сопереживаю, думал, он Орфей несчастный, страдалец великий, а он на самом-то деле маньячина блудливая, к тому же весьма опасная. Мне аж стремно, может, ты и меня сейчас отделаешь?
– Да ну нахер, нужен ты мне больно. Ты не очень-то в моем вкусе – это, во-первых, а во-вторых, кто-кого еще отделал.
– О? – брови Тома мило подпрыгнули. – Так, получается… он тебя завалил?
– Именно, – кивнул Дэйв. – Еще как завалил. Только ведь не это важно. Для меня нижняя позиция или верхняя, поверь, вообще не принципиально. Ради Стана готов и так, и сяк, и наперекосяк. На тот момент он предпочел меня снизу? Да бога ради… с радостью. Проблема лишь в том, что меня он в упор не видел. А с кем он был тогда в своем пьяном угаре… можно легко догадаться.
– А дальше? – Том, вновь наполнил стаканы, звякнув кубиками льда. – Чем закончилось это… мм, приключение?
– Концовка оказалась весьма тривиальной: он натянул штаны и исчез в неизвестном направлении.
– Э? И спасибо не сказал?!
– Ха-ха, очень смешно, – Дэйв саркастично хмыкнул.
– И после этого ты продолжаешь его любить?
– Осуждаешь?
– Нет, просто сочувствую. Хотя с другой стороны, – ты прям профессиональный сталкер! Реальный извращуга с завидным целеустремлением. Уважаю.
– Да уж, сам себе удивляюсь, чего не сделаешь ради любимого.
– И… что теперь?
– Теперь он, слава боженьке, развелся, успокоился, и я крайне удачно, как никогда близко к нему подобрался, можно сказать, занял первым гору и поставил флаг. Уже почти месяц играю чуть ли не каждый день прямо у него под носом, собирая внушительную аудиторию, и он наконец-то меня заметил… и даже заговорил со мной. А сегодня – чудо невиданное, мы с ним вместе ужинали! Ты хоть представляешь себе, какой это величайший прорыв? Но стоило лишь мне обрадоваться, как вдруг, словно черт из табакерки, появился, блять, ты.
Дэйв в очередной раз осушил стакан.
– А я то тут при чем?! – недоуменно воскликнул Том.
– А при том! Ты, как две капли воды похож на этого пиздомерзкого мудоеба Айка! Вы похожи до такой степени, что, когда я тебя увидел, – мне плохо стало. У меня аж, блять, колени задрожали от ужаса. Невероятное сходство, даже голос хриплый похож… И только лишь внимательно приглядевшись, понял – ты не Айк. К моему огромному сожалению, ты лучше Айка, еще и красивее… Это удар ниже пояса; я совсем не готов к столь драматичному повороту. Столкнувшись с тобой у дверей Стана… я впервые за все это время серьезно подумал – само небо против того, чтобы мы с ним были вместе.
– Да ладно тебе, ты уж слишком близко к сердцу все принимаешь. Даже если и похож я на того мужика немного…
– Немного?! Какое там, к черту, немного?! Ты – точная его копия! У тебя разве только глаза другие. Боже… как же мне все это не нравится! Твое появление, твои глаза, твой голос, и то, какой ты весь охрененно крутой и красивый, все, что связано с тобой – мне как рыбья кость в горле. Если честно, я в таком шоке от твоего появления – возникло скромное желание грохнуть тебя, а самому пойти и повеситься.
– Не сходи с ума, солнышко. К чему так загоняться? Я тут совсем по другому вопросу и в твоих со Станом делах – вовсе тебе не помеха. Договор с ним подпишу и сразу растворюсь в тумане.
– Дело ведь совсем не в тебе, а в том, что я вижу, как Стан на тебя реагирует.
– А как он реагирует? Ничего, кроме неприязни…
– О нет, то, как он на тебя смотрит, с каким, блять, безнадежно восторженным блеском в глазах, который он при всем своем желании не в состоянии скрыть… Это, пиздец, как меня бесит! Когда ты втиснулся между нами и обнял его, он же в тебя мгновенно влип, еще и голову на плечо твое положил, и в шею твою уткнулся, все никак надышаться не мог…
– О… он просто ужрался вусмерть… на тот момент ему вообще было пофиг, чью шею нюхать.
Усевшись на широком подоконнике, Том поднял раму двухметрового арочного окна, глубоко вдыхая запах дождя:
– Зря переживаешь: даже если я и похож на Айка, Стан во мне вовсе не заинтересован. Совсем наоборот, он меня всячески избегает и вообще заявил, – никаких личных контактов, все вопросы должны решаться исключительно через агентство. Такая ж высокомерная задница. Вероятно, тот факт, что я напоминаю ему об Айке возымел обратный эффект… иными словами, я не притягиваю, а отталкиваю его. Понимаешь? Я – ненастоящий Айк. Всего лишь подделка, фальшивка, жалкая имитация бесценного бриллианта.
Хмурый взгляд Дэйва, замутненный несколькими стаканами принятого на грудь виски, неожиданно прояснился:
– А знаешь, твоя теория звучит безумно, но смысл в этом все-таки есть… Хотя, с другой стороны, я понимаю, – твои слова всего лишь попытка меня подбодрить, а сам я, как последний идиот стараюсь ухватиться за соломинку… мне ведь любой повод подойдет, только бы продолжать оправдывать себя, обнадеживать, дабы находиться с ним рядом, добиваясь любыми средствами его внимания… Господи, что же за судьба у меня никчемная?
– Слышь, Орфей, а почему бы тебе просто ему не признаться?
Дэйв недоуменно уставился на советчика:
– Ты повредился рассудком? Легче всего таким вот вроде тебя умникам советы бесплатные раздавать.
– Сам подумай – это лучший, оставшийся тебе вариант. Неужели не видишь очевидного? Чистосердечное признание – единственный логический выход в твоей ситуации.
– Хах, что это за сраная логика такая? Приятно признаваться, когда чувства взаимны и тебе с воплями радости и слезами на глазах прыгают в объятия. Однако в моем случае этого не случится! Стоит мне карты раскрыть – он мне с ходу откажет! От-ка-жет! Даже секунды думать не будет. Или того лучше – пошлет. Подобный сценарий в голову тебе не приходил? И что мне прикажешь после этого делать?
– Вот, когда откажет, тогда и будешь думать… – начал было нетрезвые размышления Том, но Дэйв прервал его.
– Да мне и думать не надо, я уже знаю свой следующий шаг – запру его в комнате, привяжу к батарее и пусть сидит, гаденыш, пока меня не полюбит!
– Орфей, дорогой, при всем уважении к твоей творческой натуре, с тебя уже достаточно виски! Путь насилия по-своему очарователен и заманчив, и порой может сработать, стокгольмский синдром, как известно, еще никто не отменял. Однако… обраточка прилетит – в тюрягу упекут тебя или в психушку. Поэтому хватит тут кулаком по столу стучать, антикварные вещи портить, а алкоголь тебе, насколько я понимаю, может и не противопоказан, но приниматься должен в ограниченном количестве.
– Ладно, признаю, с батареей я слегка погорячился, – кивнул Дэйв, отставляя от себя стакан. – Хотя соблазн велик – запереть его реально хочется.
Том улыбнулся:
– Какая все-таки удивительная история… И знаешь, несмотря на всю ее странность, по жанру это… романтическая комедия с элементами фэнтези.
– Возможно, для постороннего слушателя – романтическое фэнтези, для меня же это скорее психологический триллер с элементами хоррора.
– Не утрируй, Орфей, – Том закурил сигарету, выдувая сизые колечки в открытое окно. – Романтического здесь явно больше, чем хоррора.
С наслаждением затянувшись горьким дымом, он созерцал опьяненное алкоголем и утомительными воспоминаниями лицо музыканта: нечто чистое, наивное и милое в его глазах переплеталось с чертовски обольстительным, заманчивым, электрически-сексуальным.
Том вдруг вспомнил, как парень, сидя перед ним в одном лишь влажном полотенце, вдруг смерил его немигающим взглядом, будто хищник, изучающий свою жертву, затем неторопливо потянулся, легко зацепил халат из его рук и грациозным движением обернул себя черным бархатом, словно второй кожей.
“А этот наш Орфей еще тот котенок-пантера…” – подумал Том, добавив вслух:
– Уверен – тебе недолго осталось прозябать на второстепенных ролях.
– Как скажешь… – Дэйв расположился рядом на подоконнике, невольно разглядывая разноцветные глаза своего собеседника. – Mы можем придумать самые разнообразные жанры, но в любом случае, насколько же это пиздецки отбитый тухлый фильм… – Кстати, не ты ли сказал, что курение в доме категорически запрещено?
***
Заметки автора (сноски):
частенько лабали*, кстати за весьма приличный парнас*… Ну, сидим, работаем, пасту давим* – Лабать — играть на музыкальном инструменте. Давить пасту — играть аккорды фоновым звуком. Парнас – оплата “лабухам” за выступление.
***
Конец главы 9
Не забывайте комментировать и голосовать.
Автор: evaewart / Eva