Глава 29 Бесячее имечко
Автор: evaewart / Eva
Бета: fr-sagan
***
– Ты один сегодня? Без Стана? – между прочим поинтересовался Дэйв.
– Куда ж я без него? Он в зале заказ делает и старается занять столик поближе к тебе на случай, если придется нашу звездульку от добрых и милых фанатов спасать.
Музыкант скромно улыбнулся: – Спасибо, конечно, вы такие милашки, но уверен, обойдется без боевых действий. Обычно у моих фанатов образцово-показательное поведение… Знаешь, если честно, я был уверен, что Стан не придет.
– Интересно, почему же?
– Слишком уж он на меня взъелся. Неужто забыл, какую он мне лекцию прочитал за твой слегка подправленный дюндель? Реально накуксился – за целое утро, пока мы завтракали и твой синяк ретушировали, на меня ни разу не взглянул.
– Ни разу? Слабо верится… – несколько рассеянно поддерживал разговор Том, открывая коробочки с косметикой.
– Представь себе. Он только на тебя смотрел, глаз не отводил. И лишь к тебе обращался, а в мою сторону – ни взгляда. Это он, мстительный паршивец, так меня наказывал – я ведь, сволочь последняя, посмел его любимое личико испортить. Посягнул на святая святых – внешность Айка. Оттого-то он, собственно, так и испереживался, когда увидел синяки на твоем лице… лед заставил меня держать до посинения. Думал, из-за того, что парочка ссадин может помешать тебе на собеседовании с соцслужбами? Ни фига подобного. Стан расстроился, потому как драгоценную мордашку Айка повредили.
Том на секунду замер с кисточкой в руке:
– Сдается мне, ты принял твердое решение на сцену выйти с макияжем Квазимодо? Я тебе это в элементе устрою – месяца три заживать будет макияжик.
– Да ладно тебе, Том, смысл злиться? Разумеется, у вас любовь-морковь, тили-тили-трали-вали и все такое… Но, ты ж не наивный дурачок и даже с головой, зависшей на кучевых облаках, наверняка понимаешь – изначально он запал на тебя именно потому, что у тебя лицо Айка. Только не подумай, будто я пытаюсь сделать тебе какую-нибудь гадость или настроить против Стана. Боже избавь – я успел смириться, Стан втрескался в тебя, ты – в него и, похоже, все тут серьезно и вероятно, останетесь вы вместе надолго, а может и навсегда. Господь с вами, плодитесь и размножайтесь, я даже и не пытаюсь баламутить вам воду. Однако факт остается фактом – твоя невероятная схожесть с Айком сыграла наиважнейшую роль в ваших с ним отношениях.
– Какая же ты все-таки стерва, Орфей…
– Отнюдь. Будь я стервой, сказал бы – ты доверчивый идиот, зарывающий голову в песок и отказывающийся понимать очевидное: Стан ценит в тебе лишь внешность Айка и ничего более. Однако я выразился иначе совершенно намеренно. Признаю, он вхерашился в тебя со всей дури, будто топор в полено, не исключительно из-за физиономии, но и по ряду других факторов. Тут много твоего… привнесенного именно тобой. Ты крутой и интересный, и очаровательный, и… короче, хрен с тобой, совет вам да любовь, надеюсь, все у вас будет хорошо, – Дэйв вроде бы закончил свою стервозную тираду, правда в ту же секунду добавил: – И все-таки, как ни крути, а ты чертовски похож на Айка, и я не удивлюсь, если Стан совершенно случайно пару-тройку раз назовет тебя… не твоим именем.
Том без малейшего оттенка раздражения мило улыбнулся:
– К сожалению, вынужден тебя оставить наедине с твоими занимательными мыслями. У меня вдруг срочные дела появились. А над сценическим образом тебе бобби поможет поработать. Он очень старательный – ты в надежных руках. Росс, зайчик, ты же не сильно против? – бросил Том не поворачиваясь, через плечо получив в ответ не слишком жизнеутверждающее мычание от все еще скрюченного, бережно баюкающего свои прелести зайчика.
Том совсем было собрался уйти, но Дэйв, обхватив его руку чуть выше локтя, остановил:
– Прости, Том, и не обижайся. Это я от бессилия и глупости. Понесло, а остановиться сложно, вот и тявкаю, как мопс. Ты же победитель, а победители… они благородны и великодушны. Короче, забудь все, что я тебе тут натрепал. Я сожалею.
– Задолбал ты меня, Орфей, – честно, признался Том. – Еще раз забудешься и позволишь себе подобное – фигушки я тебя пожалею. Получишь пиздюлей. Ядрененьких таких пиздюлей огребешь. Ни один мейкап мастер не спасет.
– Да понял я, понял… – Дэйв вздохнул, – крась меня уже, а то я на десять минут опаздываю, народ скоро возмущаться начнет и некультурно выражаться.
– Ладно, давай сюда свою рожу, будем тебя плавно из обезьяны в человека превращать, – чуть прищурившись, Том осмотрел внешность артиста, слегка взъерошивая его волосы. – Вижу, ты подготовил кожу… умничка.
– Да все как ты велел, умылся и промассировал с увлажнителем… Эм, Том, а что это с Россом случилось? Ему плохо?
– Отчего же непременно плохо? Нет, ему, наоборот, хорошо… Он наслаждается малиновым перезвоном, – окинув профессиональным взглядом приготовленные на столе кисти и косметику и, не обращая внимания на слегка позеленевшего, притихшего в уголочке бобби, Том принялся за дело.
– Чего? Каким перезвоном? – брови Дэйва удивленно взлетели вверх.
– Орфеюшка, постарайся минуты на три забыть о мимике. Мне необходимо совершенно нейтральное лицо.
– Извини, – расслабив мышцы, Дэйв стал похожим на безликого манекена из магазинной витрины. – И все же, о каком звоне речь?
– О малиновом, – пояснил Том. – Это такой мелодично переливающийся, очень приятный, мягкий по тембру звон, слыша который, человек становится на какое-то время скромным, богобоязненным, и главное, невероятно ценящим дружеское к себе отношение. Я все правильно говорю? – хрипло-сладким голосом бросил Том в сторону Росса. – Поддерживаешь мою точку зрения?
В качестве комментария офицер проблеял нечто нечленораздельное, на что Том сверкнул лучистой улыбкой:
– Видишь? Он целиком и полностью со мной согласен…
Нанеся основу, мастер макияжа сгладил все (кстати заметим, весьма незначительные) неровности кожи на лице своей модели, пудру использовал минимально, полупрозрачным слоем лишь на наиболее блестящих участках; под глаза – консилер, пальцами растушевал тени, подкрасил брови и глаза, на губы – совсем немного тинта и вуаля – до свидания, нормальный человек, здравствуй, мегакрутой айдол.
– Ох и ничего себе?! – одобряюще свистнул из своего укрытия успевший отдышаться бобби. – А я и не догадывался, Дэйв, что ты… такой красивый.
Орфей смерил его убийственным взглядом:
– Что значит, не догадывался?
– О… мм, я имел в виду, – попытался выкрутиться Росс, – ты всегда красивый, а сейчас, так и просто неузнаваемый… очень классно, выглядишь суперкруто.
– Неузнаваемый… – прищурившись, процедил Дэйв.
– Ты уж прости его, – наклонившись чуть ближе к Орфею прошептал ему на ушко Том, – он очень старается, как для копа, так и весьма неплохо. Дай парню шанс.
Еще раз мягко взъерошив темные волосы своей стервозной модели, Том закончил работу над созданием образа романтичного, немного загадочного, офигенно сексуального айдола:
– Ладно, ребятки, пойду я. Там Стан один сидит в змеином логове. Боюсь, на него сейчас все набрасываться начнут.
– Зря переживаешь, никто на него не будет набрасываться, – возразил Орфей. – Это вам, что ли, гей-бар? Нет, самый обыкновенный, ординарный ирландский паб – традиционнее не найти. Здесь, да будет тебе известно, мужики по женщинам выступают.
– Именно, в том-то и дело, – соглашаясь, закивал Том. – Мужики – по женщинам, а женщины – по мужикам. К нему тетки сейчас клеиться начнут. В общем, не хочу никому предоставлять никаких шансов. К тому же, между нами, девочками, поделюсь с тобой по секрету: разнузданные геи в последнее время весьма активизировались в самых обыкновенных, ординарнее и традиционнее не найти, ирландских пабах.
– Да ну, глупости какие, – улыбнулся Орфей, поправляя, глядя в зеркало, челку. – Ты явно преувеличиваешь.
– Неужели? А меня тут совсем-совсем недавно, буквально минут семь назад, к стене прижимали и шею вынюхивали.
– Да ты что?! Кто? – оторвавшись от своего отражения в зеркале, Дэйв изумленно уставился на Тома. – Мужик?
– Эмм… – Том задумался. – Не берусь утверждать стопроцентно, в наше время половая принадлежность человека крайне сложно идентифицируется, но на женщину он мало смахивал… Такой весь крепкий, с бицепсами, блять, трицепсами, с низким голосом, без платья, с красивой рожей хоккеиста впечатал меня в стену и давай вынюхивать… Я, блин, до сих пор в шоке, – направившись к выходу, он махнул рукой. – Покасики, ребятки, я побежал спасать любимого из лап распутных посетителей традиционных пабов.
Сокрушенно вздохнув, Росс наконец оторвал взгляд от захлопнувшейся за Томом двери:
– Слушай, меньше всего мне хочется тебя сейчас расстраивать, но… – oн беспомощно посмотрел на Дэйва. – Похоже с твоим планом ничего не прокатит. Бесполезно вмешиваться и пытаться их рассоединить. Мужики реально… слишком уж серьезно по отношению к друг другу настроены. У них, блин, сука любовь. Не могу я мешать им… да и зачем? Глупо это.
Орфей настраивал перед выступлением гитару:
– Ты прав… – с печальной покорностью кивнул он, перебирая струны. – Я и сам хотел тебе сказать – бессмысленно влазить между ними.
– И что же теперь?
Орфей пожал плечами:
– Да тут особо-то ничего и не сделаешь. Просто будем находится рядом… в зоне досягаемости и, прости за банальность, попробуем оставаться друзьями. Впрочем, ты поступай как хочешь, а мне других вариантов не остается.
– Серьезно? Ты позволишь Стану уйти к другому?
– Да, звучит, как бред, но я смирился… почти. Если парень моей мечты настолько недосягаем, что это изматывает, погружает в депрессию и мешает жить дальше, то, наверное, лучше остановиться.
– Ты уверен? Сможешь вдруг взять и отпустить?
– На самом деле, мне ведь и отпускать некого. Понимаешь? Я никогда не держал его в руках, чтобы теперь отпускать. Как я ни старался, мне не удалось стать частью его жизни… вернее его половиной. Знаешь почему?
– Почему? – пристально уставившись на него, со всей серьезностью, без тени на иронию, спросил Росс.
– Потому что у него есть другая половина, которую он сам нашел. Богом ли она послана, судьбой ли, хрен знает… может, и вообще – гребаный несчастный случай? Но факт остается фактом. Стан нашел свою половину, и это не я.
– Мне жаль…- начал было Росс, но Дэйв остановил его.
– Нет, прошу, не нужно вот этого всего, не выношу жалость… – настроив гитару и поддерживая ее за гриф, Дэйв поднялся. – Да, Стан так и не увлекся мной. Делает ли это его плохим человеком? Нет, ни в малейшей степени. Это моя ошибка, он тут ни при чем. Я сам влез в его мир… Правду сказать, мне ведь и этого толком не удалось. Зацепившись за что-то, повис на заборе. Штаны порвать жалко – вот и вишу дурак дураком.
Росс, вдруг поддавшись внезапному импульсу, порывисто обхватив плечи парня, крепко прижал к себе.
– О… – Дэйв едва гитару из руки не выронил. У бобби в добавок к милой ямочке и волевой челюсти, оказалась еще и весьма приятная пара сильных рук, способная столь замечательно сгребать в охапку и успокаивать. От неожиданности Дэйв застыл в объятиях, невольно ощущая прилив сил от поддержки этого, по сути дела, малознакомого мужчины. – Я же просил… лучше обойтись без проявлений сочувствия.
– Не жалею я тебя, а поддерживаю морально. Ты все правильно делаешь. Поступаешь, как мужик, а не ревнивый мелочный задрот. Да, наши розовые мечты разбиваются о черную задницу реальности. Довольно печальная ситуация, но случается. Тогда это уже не чувства, а сплошная разрушительная херь… В общем, нужно уметь завершать игру, если видишь ее конец.
– Спасибо… – Орфей постоял еще немного, получая тайное удовольствие от сдавливающих его сильных мужских рук, пусть и понимал – ничего здесь нет интимно-эротичного, просто, как выразился парень, самая обычная моральная поддержка. Так бы мог обнимать отец или старший брат, – подумал Дэйв, почему-то с легким оттенком сожаления:
– Потом поговорим, Росс, – он мягко похлопал копа по плечу. – Мне на сцену пора. Публика ждет.
– У тебя все получится, – поддержал его Росс. – Не слышал, как ты играешь, но выглядишь, честно, зашибись.
—
Выступление проходило гладко. Орфей и впрямь оказался довольно популярен. Хозяин паба обожал его до дрожи – еще бы, в день выступления продажи взлетали до небес. Паб набивался битком, и народ, ценящий творчество Орфея, с каждой неделей преумножался. Хозяин серьезно опасался – а вдруг музыкант решит подыскать себе более вместительный паб? Поэтому по отношению к Дэйву был всегда щедр, давал добро на встречи с фанатами, хоть, надо отметить, последнее время они становились все более и более… как бы выразиться… не то чтобы слишком буйными, но какими-то истеричными.
Впрочем, особо они не баловались. Шумели, пищали, визжали только на выступлениях, а на встречах вели себя мирно, вероятно побаивались, что их айдол сбежит от них или уйдет в подполье. Орфей и раньше не шибко шел на контакт с публикой, а теперь, когда количество почитателей его таланта выросло, выходил к ним в зал всего раз, минут на десять. Сделать несколько фоток, оставить автографы и перекинуться парой фраз. Правда, появлялось больше тех, которые просили, умоляли и даже требовали его выпить с ними. Дэйва подобные домогательства жутко напрягали, – соглашался он на все эти уговоры крайне редко, чисто символически, чтобы не обижались и оставили его в покое.
Царившая в зале уютная атмосфера постепенно накалялась под влиянием выпитого алкоголя и удивительной музыки Дэйва, вибрации которой околдовывали, искушали, соблазняли, завлекая куда-то далеко-далеко от осточертевшей реальности. Его уверенная, то напряженная, то расслабленная поза, руки, ласкающие и терзающие гитару, нога, постукивающая в такт, небрежная челка, упавшая на лицо… Комбинация игры, голоса, внешности, мимики доводила некоторых впечатлительных личностей едва не до обморока.
Орфей сегодня был явно в ударе. Возможно, присутствие друзей (в особенности Стана), повлияло на него, либо крепкие объятия Росса зарядили Орфея необходимыми эмоциями, или же талантливый макияж Тома сделал свое дело, но факт оставался фактом: он не только добросовестно отыграл программу, но и мило пообщался с аудиторией и даже спел несколько своих песен (каверы Дэйв не исполнял принципиально). Одну полюбившуюся песню фанаты усиленно вызывали на бис, и Орфей, небывалый, кстати, случай, согласился исполнить ее еще раз в завершение выступления:
… и я убегаю от своей любвиии
Она у меня несчастная,
Нееесчастная
Не-не-не-несчастная…
– Слушай… ты посмотри, что, шельмец, вытворяет… – Том в порыве чувств схватил сидящего рядом Стана за коленку. – Так, растравил паршивец мою невинную душу, пойду покурю. Все равно он уже почти закончил.
– Эй, Том, – Стан поймал его за руку. – Куда без меня? Я с тобой выйду.
– Зачем? Ты ведь не куришь. Провоняешься напрасно.
– Не люблю в толпе находиться, – Стан не отпускал горячую руку, – лучше уж рядом с тобой потусуюсь. Помоги мне встать.
Том, более не переча, встал, правой рукой обнял по науке сестры Норы Стана за талию, левой, поддерживая плечо любимого пациента, осторожно поднял его с неудобного барного сидения и повел к выходу. За углом бара у пожарного выхода находилась пока не занятая никем лавочка, сидя на которой можно было покурить, с комфортом вытянув ноги.
– Он просто феномен… Поразительно! – продолжал то ли восторгаться, то ли возмущаться Том, выдыхая струю табачного дыма в высокое звездное небо. – Фигню, вроде бы поет, лирика, ты меня извини, на уши не налазит. Это все равно, что “А-пель-сины сладкиеее, очень-очень сладкие” но… мать моя женщина, как он поет, отвал башки… А, кстати, голос-то так себе, ничего выдающегося. В звездном конкурсе он бы скорее всего после третьего тура вылетел. Но, стервец, что вытворяет этим своим невыдающимся голосом! Блять, пробирает… реально до мурашек. Он всех словно паутиной опутал, а восторженные жертвы и не догадываются, что из них душу в любой момент высосут. Каждое слово воспринимается настолько остро, прям до печенок пронизывает. Ты глянь, народ ведь хавает, всем нрааавится, наслушаться не могут. Он их, как бандерлогов, в транс вогнал. Ты на бобби нашего обратил внимание? Святые угодники, у него же глаза на мокром месте были. Охренеть, суровый Росс пустил скупую мужскую слезу! Лично видел, как она одиноко сползала у него по щечке. Кто б рассказал, никогда не поверил… Стан, у Орфея реальный талант. Что он вообще забыл в своей студии звукозаписи?
Стан пожал плечами:
– Я у него, кстати, спрашивал… он сказал, его это мало интересует, мол, вообще не для него, – Стан сладко зевнул, удобно умостившись на плече Тома и наслаждением вдыхая обожаемый им ароматный симбиоз табачного дыма и одеколона его любимого мужчины. – Говорит, нет у него на это необходимой энергии.
– Во дает… другие бы за такой дар душу продали, а его, видите ли, мало интересует… – Том задумчиво смотрел в темное, сплошь затянутое тучами небо. – Хотя, в целом, я его понимаю – человека нельзя против его воли заставить быть айдолом.
Пока Том курил, Стан, уютно пригревшись рядом, с удовольствием занимался дыхательными упражнениями, самозабвенно поглощая густую сигаретную гарь.
Пассивное глубокое курение заволокло туманом его и без того утомленное сознание, – незаметно для себя он провалился в сладкую дрему.
– О, дорогуша, чего-то тебя совсем разморило, – докурив вторую сигарету, Том наконец-то догадался, почему Стан перестал отвечать на вопросы и активно поддерживать беседу кивками и междометными “ага-угу”. – Подожди минуту здесь, пойду найду Орфея. Он собирался отвезти нас домой. Встреча его вроде бы подходит к концу, – Том поспешил обратно в бар.
Дэйв и на сам деле напросился поработать у Стана и Тома ночным водителем, правда небескорыстно: за свои услуги он в очередной раз вписался у Тома на ночевку, все равно, мол, ты поселился у Стана в спальне, твоя половина почем зря пустует, а мне она очень даже пригодится, все ж лучше, чем на другой конец города шкондыбать.
В основном зале Орфея среди публики не оказалось, в “гримерке” Том его тоже не запеленговал. Туалет, где звезда традиционных пабов предположительно справляла нужду, был закрыт, правда оттуда доносилась какая-то возня, скорее всего клинер работал. Предполагая, что музыкант где-то веселится со своими фанатами, Том решил вызвать такси. Вернувшись к Стану, он, к своему удивлению, обнаружил его, мирно сопевшим на лавочке, в позе эмбриона.
– Совсем мальчик мой устал… – присев рядом, Том аккуратно, стараясь не разбудить, положил голову Стана себе на колени. – Поспи еще минут пять-десять, надеюсь за это время объявится наш загулявший звезденыш.
Стан, сонно потершись щекой о паховую зону новой подушки, невнятно прошептал:
– Айк, поехали домой…
– Да eбать-колотить… опять? – утратив всю свою нежную, демонстрированную им пару секунд назад деликатность, отчетливо и как-то особенно сухо произнес Том. – Сколько, мать вашу, можно?
Темные ресницы, пару раз мелко вздрогнув, раскрылись. Серые глаза настороженно воззрились на нависшее над ним лицо парня.
С трудом подняв голову с жилисто-твердых, но милее не сыскать колен, Стан, вероятно, догадываясь о совершенном им преступлении, виновато посмотрел на Тома:
– Прости… – наконец пробормотал он. – Кажется, я назвал тебя чужим именем.
***
Конец главы 29
Не забывайте комментировать и голосовать 🙂
Автор: evaewart / Eva