Глава 20 Шепот шестого чувства
Автор: evaewart / Eva
Бета: fr-sagan
***
Том навещал Стана часто. Почти каждый вечер. Темнело рано, к четырем приходилось сворачивать работу на участке. Одному дома сидеть, какой толк , поэтому при каждом удобном случае прыгал в машину и летел к выздоравливающему соседу.
Проводил в больнице часа два, как минимум. Помогал подниматься с постели, ходить в туалет, выгуливал его по коридору, даже мыл в душе дважды, хоть Стан его и выгонял… Ну и кроме того, подробно отчитывался о проделанной работе. А похвастаться было чем. Собственно, команда Тома окунулась в работу с головой, и результат говорил сам за себя: спортивный городок предстал с левой стороны японского сада во всей своей красе. Все шло на удивление гладко как по маслу.
И дело не только в высоком профессионализме и педантичности исполнения. У Тома вдруг появилось то, что исчезло уже давно из его повседневности – вдохновение. А это, согласитесь, редкая вещь: посоперничает с лучшими раритетами в закромах Сокровищницы Стана.
В такие дни за что ни возьмись – все получается лучше: и люди улыбаются приветливей, и солнце светит ярче, и треклятый жабропроизводящий дождь утихает, и воздух пахнет приятней, и из-под рук появляются восхитительные произведения. Прям будто крылья из-под лопаток прорезались, выросли за ночь и распахнулись за спиной, того и гляди взмахнут и унесут в поднебесье. Бывает же так, а почему? Кто знает… Впрочем, Том смутно подозревал – причиной его позитивного настроения являлись регулярные вечерние посиделки с уважаемым мистером Юансом.
Закончив на сегодня запланированную по проекту работу, Том, весело насвистывая, начал собираться в больницу. Наверняка все жены, друзья, родственники и знакомые уже успели нанести болезному визиты вежливости и откланяться в первой половине дня. В душе теплилась надежда побыть со Станом наедине.
Удивительно, но им вдвоем, даже когда молчали, было комфортно. Ни чувства неловкости, ни напряженности, будто они много лет знали друг друга.
Впрочем, поговорить тоже находили о чем: вроде бы и без особо серьезных тем, так, всякая бесполезная ерунда, но… но всегда интересно, весело, а главное, с непрекращающимся, льющимся рекой обоюдным флиртом.
Неожиданно сборы были прерваны слишком нетерпеливыми ударами в дверь. Том вздрогнул. Беззаботный свист резко оборвался .
– Нет, ну нахера дверь выламывать? – раздражение мгновенно переполнило грудь. – Если это какая-то доставка – по дыне отхватит! Нет, лучше жалобу на гада накатаю… Хотя какая, к черту, доставка? Надо ж как минимум сделать заказ, чтобы тебе его приволокли… – не успев толком застегнуть рубашку, Том открыл дверь.
Вместо заблудившегося доставщика пиццы на пороге оказался Орфей. Не здороваясь, он стремительно вошел в дом, намеренно задев хозяина квартиры плечом. Дошагав до окна гостиной, непрошенный посетитель резко затормозил, скорее всего, потому что дальше идти уже было просто некуда. Развернувшись, он поднял на Тома хмурый, как шотландское небо в ноябре, взгляд:
– Какая же ты сука, Том…
– О? Простите? – Том вопросительно поднял бровь. – Мне послышалось или меня сейчас нехорошим словом назвали?
– Сука и есть… – Дэйв схватил опешившего Тома за воротник, уставившись в глаза так, будто собрался умертвить его своим взглядом.
– Орфеюшка, зайчик, рубашку изомнешь, я ее только погладил. Электричество, знаешь ли, в наше тяжелое время безумно дорогое удовольствие.
– Тебе весело, гаденыш? – прошипел Дэйв. – Я ему, как нормальному человеку, душу открыл, а он?!
– А он?! – заинтересовавшись, переспросил Том.
– А он только и может, что в душу срать!
– Да я-то тут при чем? – наконец-то возмутился Том. – Кто насрал, у того и спрашивай! У тебя, что? Вторая личность проснулась? Ты меня, блин, пугаешь…
– Не переводи все в шутку, – словно сдувшись, Дэйв, устало оттолкнув от себя Тома, обессиленно упал в кресло: – Зачем ты это делаешь?
– Орфей, тебе следует перестать говорить загадками. В чем ты меня обвиняешь?
– Ты, паршивая падлюка, в доверие Стану втерся… в больницу среди ночи привез, за руку держал, пока его в операционную на тележке катили… жизнь, можно сказать, ему спас. Кто ты после этого? Самое последнее говно.
– Орфей, адекват-то включи, не доставь я его в больницу, он бы реально загнулся. Кеды в угол откинул бы, как пить дать. И вообще, какого я тут перед тобой оправдываюсь?
– Я его должен был спасать! Я, а не ты, понимаешь? Без тебя все это должно было произойти! Ты все испортил! Постоянно суешься, куда не следует, прибить тебя мало. А Стан-то и рад-радешенек: поплыл, блять, весь. Ничего вокруг не видит, не слышит, только гетерохромный придурок у него в голове… На хрена ты это делаешь, Том? Зачем лезешь к нему? Скучно тебе живется? Решил развлечься? Только напрасно человека смущаешь, заманиваешь, соблазняешь его…
– Соблазняю? Это уже совсем глупости. Да он сам кого хочешь соблазнит. А у меня и в мыслях не было… – от обвинений музыканта Том ощутил душевный дискомфорт. Орфей ведь, будь он неладен, оказался отчасти прав.
– И в мыслях не было? – Дэйв удивительно похоже сымитировал хрипловатый голос Тома. – Неужели? А почему же вы так сильно сблизились? Точно Ромео и Джульетта друг на друга влюбленными глазками пялитесь.
– Нет никаких влюбленных глазок. Придумываешь ерунду всякую. Стан относится ко мне с симпатией… по той простой причине, что наши дети самые близкие друзья.
– Ваши дети?!
– Представь себе. Ник, мальчик, с которым Элли постоянно общается, – мой сын. Между ними, кстати, и впрямь трогательные отношения, и мы, как отцы, конечно же, поддерживаем наших детей.
– Этого мне только не хватало… – Дэйв сокрушенно вздохнул. – О боги! Почему вы опять на его стороне?! Мало того, что именно он похож на Айка, и не просто похож, а прямо-таки брат-близнец, лучше сохранившийся? Так вы ему еще и ребенка подкинули? Почему все ему? Никакой, мать вашу, справедливости в этом мире! – подняв голову к потолку, возмущенно выпалил несчастный влюбленный.
– Орфеюшка, ну чего ж ты так расстраиваешься? Дружат наши дети или нет, общаемся мы со Станом на этой почве или нет… тебя все это каким боком затрагивает? Пойми ты, наши с ним взаимоотношения не стоят у тебя на пути.
– Ох, да заткнись ты уже… достал. Грош цена и тебе, и твоим оправданиям. Как могут быть ваши отношения не на моем пути, если они на нем, будто, блин, окаменелый бульдозер? По всем меркам ты ему больше подходишь! Он – свободен и воспитывает ребенка, и ты – одинок, свободен и воспитываешь ребенка. Все сведется к тому, что вы заживете одним большим дружным семейством. Два красавчика папаши с двумя очаровательными детками. Ах, как прелестно! Весьма современно, прямо-таки в ногу с модными тенденциями… Только вот сдается мне, мил человек, кривишь ты душой.
– В смысле?
– Вы со Станом сблизились вовсе не из-за детей! Может, конечно, они и лучшие друзья, но на основную причину, прости, не тянет. Дело совершенно в другом.
– В другом? Так-так, интересно, продолжай эту мысль, и в чем же дело-то?
– Да в том, что есть она между вами. Есть!
– Неужели?
– Стопроцентно…
– Надо же… – Том сел напротив Дэйва, на всякий случай дотронувшись до лба парня, подозревая лихорадку. – И кто же она?
– Ни кто, а что: искра. Искра есть между вами. Стреляет молнией. Лишь глянули друг на друга, бац – спонтанное возгорание. А между мной и Станом ничего подобного нет, не было и вряд ли когда-либо появится… Собственно, как ни прискорбно, но у нас с ним полное отсутствие отношений. Нечто одностороннее, рыхленькое, словно вялотекущий хронический сифилис.
Дэйв в очередной раз печально вздохнул:
– Поэтому даже я со своим непроходимым идиотическим упрямством понимаю – должен отступить. Освободиться от этого неподъемного груза, но… блять, безумно сложно. Как же это бесит! А знаешь, что меня бесит еще больше? – он окинул притихшего собеседника несколько презрительным взглядом. – Твоя двуличность. Ты же врешь не только мне. Ты и себя пытаешься обмануть… а вот это уже совсем плохо.
Дэйв поднялся, направившись к выходу. На пороге обернулся:
– Прошу тебя, не давай Стану ложных надежд. Он этого не заслуживает. Иначе… я прокляну тебя до седьмого колена. И кастрирую заодно.
Орфей отчалил, оставив в душе Тома неприятный осадок. Более всего раздражало то, что парень был прав. Хоть Том и отмахивался от нежеланных мыслей, намеренно избегая каких-либо определенных выводов, все же признавал – к Стану его тянет… тяяянет, и вовсе не ради беспрепятственных встреч на территории Стана со своим ребенком. Дружба детей, Том вынужденно признал, также имела к этому крайне малое отношение.
“Святые небеса, неужели и впрямь запал?”
После недавних событий Том чувствовал образовавшуюся между ними связь. Словно нитка одним концом, привязанная к его запястью, другим оплетала руку Стана. Довольно странное ощущение… томительное, волнительное и такое нежное… Том так и не нашел подходящего слова для определения появившегося у него нового чувства.
“Ох, скорее всего, нервы разгулялись… напридумывал тут себе…”
Однако заниматься самообманом и отрицать очевидное? Хех, гиблое занятие – вряд ли поможет избавиться от накатившего на него чувства. Сколько ни игнорируй, а оно явственно присутствует, проявляясь в постоянной потребности видеть Стана.
Быть рядом…
В общем, менее всего Тому хотелось держать себя в смирительной рубашке, игнорируя возникшее побуждение. Это ж все равно, что сидеть напротив хрустальной конфетницы, наполненной до краев восхитительным швейцарским шоколадом, еще и руку в энту конфетницу запустить, но намеренно смотреть куда-нибудь в окно, притворяясь, словно ты гораздо более заинтересован в движении перегруженного трафика, ползущего под проливным дождем. Может, подобное и возможно, но, согласитесь, крайне неправдоподобно.
И как теперь выходить из ситуации? Том не знал.
Если дело всего лишь в… физическом контакте, то тут особых сложностей нет: нужно просто-напросто переспать с ним. Раз-другой удовлетворить желание, и тяга прекратится сама собой. Должна прекратиться! По крайней мере, так было всегда. Теория, проверенная многолетней практикой, сбоев не давала: любое сильное желание после удовлетворения притупляется, а затем и вовсе исчезает.
Легко сказать – переспать… Хрен знает, как его затею воспримет Стан… Впрочем, шестое чувство обольстительным шепотом уверяло: Стан воспримет подкат вполне благосклонно, вряд ли будет кричать, звать на помощь и вырываться.
“А вот с Орфеем – неувязочка получается. Прям-таки неудобно перед парнем… будто нож ему в спину пырнуть собрался. У него ж, блин, любовь вселенская, пропади она пропадом, а у меня всего лишь непонятная тяга. Силы небесные, до чего же все сложно, сплошная головная боль…”
Одно лишь ясно: заманчивая идея с пересыпом временно отменяется до выяснения дополнительных обстоятельств. Другими словами, Орфею удалось растормошить сладко вздремнувшую совесть Тома. Нечто отдаленно похожее на чувство стыда накатило на него, принуждая в отношении Стана попридержать коней своих ретивых и сбавить слегка обороты. Иначе взаимная гравитация, работающая на всю мощь, обещала расплющить их к чертям собачьим. Риск сорваться и разделить сексодромное ложе для них обоих приумножался с каждым днем.
Решение принято: с одной стороны, следует не позволять себе никаких интимных заигрываний, а с другой – не вестись, словно неопытный школьник, на флирт в свой адрес.
Однако полностью отказываться от удовольствия видеться и общаться со Станом Том не собирался. Чего, собственно, ради? Во-первых, это глупо, а во-вторых… глупо!
Нафига столь разрушительные жертвы? Разве они ведь лишь соседи, живущие в одном доме? О нет, оми уже и близкие друзья, да и дети, к тому же, души друг в друге не чают… Прерванные Орфеем сборы вновь возобновились. Он наконец-то дозастегивал рубашку, надел серое, дорогущее, недавно купленное кашемировое пальто, шею повязал черным шарфом, брызнул на себя охрененным одеколоном Стана (тем самым… Том в один из визитов не удержался и позаимствовал себе флакончик… А что? Стану-то он пока все равно не нужен. Какой смысл бесцельно на полке стоять, пылиться понапрасну?) и весь из себя импозантный отправился в Найнуэллс .
—
– О? Пришел? Неужели? Всего-то и двух дней не прошло, – иронично отметила дежурящая на своем посту медсестра. – А муж-то уже рвет и мечет: ночь на дворе, а жена очей светлых не кажет, поди загуляла где? – с улыбкой добавила она, оторвавшись на мгновение от сортируемых ею медикаментов. За прошедшую неделю сестра успела проникнуться к “сладкой парочке”, несколько переступив за черту обычной вежливой нейтральности.
– О? Неужели… правда рвет и мечет? Прям колотится головой об стену и швыряется всем, что попало под руку? – подойдя к ней, поинтересовался Том, понизив голос.
– Нет. Меланхолично молчит, уставившись в окно.
– Наверное домой хочет, а злые дядьки-доктора отказываются его выписывать?
– Предполагаю, тут несколько причин. Во-первых, он устал от посетителей, которые валят к нему нескончаемой вереницей: бывшая с семьей и новым бойфрендом, музыкант с группой… представь, устроили тут благотворительное выступление, кстати, весьма круто, всем выздоравливающим и умирающим понравилось. Даже коп несколько раз приходил. Уж и не знаю, чего он-то зачастил?
– А, во-вторых?
– А, во-вторых, он и на самом деле рвется домой всеми фибрами. Со вчерашнего вечера. Замучил уже всех .
Том вдруг сложил брови умилительным домиком:
– Почему бы вам его и впрямь не отпустить? Дома ему лучше будет.
– Рановато ему еще… он ведь толком ни сесть, ни встать не может, да и температура по вечерам прыгает, но, в принципе… если пообещаешь, что будешь за ним ухаживать, аккуратнейшим образом выполнять все предписания врача и подпишешь документ о преждевременной выписке, мы его сможем отпустить.
Услышав в интонациях обычно строгой сестры некоторое потепление, Том посмотрел на нее с нескрываемой надеждой:
– Сегодня?
– Нет, слишком рано. Ночку нам за ним еще следует понаблюдать. А вот завтра к обеду – вполне возможно.
– Сестричка, дорогая… – Тому вдруг ужасно захотелось привезти Стана домой. – А я сам за ним ночку понаблюдаю. Уверяю – глаз не сомкну. Если температура поднимется – сразу же позвоню.
Разноцветные глаза мужчины действовали на сестру магически, пробуждая в ней искреннее желание снискать благословение небес, посодействовав соединению двух любящих сердец…
Весь персонал, кстати, с ее легкой руки был абсолютно уверен, будто Стан и Том не просто живут вместе, но и планируют пышное бракосочетание к концу лета. Парни слегка недоумевали по поводу кружащих вокруг них слухов, но любые опровержения не имели ни малейшего смысла, – слишком поздно, народ уже уверовал в их любовь.
– Ладно, – ее лицо вновь приняло строгое выражение. – Не могу что-либо обещать, но пойду поговорю с дежурным врачом… может и удастся.
– Почему вы так думаете?
– Есть несколько причин. Первая, – со свойственной ей обстоятельностью объясняла сестра, подняв указательный палец. – Дежурный сегодня – доктор Фьюри. Очень классный мужик с незомбированными мозгами, что, заметьте, редкость. Вторая: Стан умудрился несколько раз дойти до ординаторской с требованием выписки. Тут вступает в права традиционное поверье – если больной способен на такое, значит в больнице ему делать уже нечего, можно смело отпускать домой. Третья – доктор Фьюри уже второй год умоляет меня выйти за него, а потому всегда рад помочь, если это только возможно, – без дальнейших рассуждений она деловой походкой направилась в вотчину врачей – ординаторскую.
—
Перед стеклянной дверью палаты Том ненадолго задержался, невольно засмотревшись на сидящего в кровати Стана, что-то неторопливо листающего в телефоне. В уголках губ затаилась грустная, чертовски милая улыбка.
Пребывание в больнице словно высасывало из него энергию. Спасти-то его спасли, только вот восстанавливался он медленно. Ел плохо, за несколько дней сильно сбросил в весе. На бледных щеках к вечеру вспыхивал нездоровый румянец, глаза, обрамленные тонкими, аристократическими тенями лихорадочно поблескивали, что, разумеется, не являлось самым лучшим показателем его здоровья, но, боже… как же ему это шло!
“Ой, дело плохо, – подумал Том. – Слишком уж я начинаю на него залипать. Стою тут, как дурак, любуюсь… Вот уж не ожидал от себя! Но это он сам виноват – разве можно быть таким притягательным? Орфей, прости, мужик… Мне, правда, очень жаль, но, похоже, ты опять лишний”.
Толкнув дверь, Том вошел и, игнорируя все нормы больничной гигиены, сел на край кровати. Внимательно разглядывая лицо предавшегося печали пациента, он не спешил начинать разговор.
Стан поднял взор на подошедшего мужчину. Какое-то время оба молчали. Затянувшаяся пауза не вызывала неудобства. Их взгляды, встретившись, словно заключили друг друга в объятия. Окутывало чувство покоя и душевной близости. Не существуй принятых обществом условностей, просидели бы так и час, и два, да хоть целый день!
– Я думал… ты и сегодня не придешь, – наконец негромко, с оттенком легкого упрека, произнес Стан.
***
Конец главы 20
Не забывайте комментировать и голосовать 🙂
Автор: evaewart / Eva