Глава 17 Послевкусие поцелуя
Автор: evaewart / Eva
Бета: fr-sagan
***
– Стан, дорогой, – в очередной раз Мадди по старой привычке, от которой не собиралась отказываться, чмокнула его в макушку. – Я ведь давно догадывалась о твоих, мм… пристрастиях. Какое-то время меня это до белого каления бесило. Обижалась жутко. Все казалось, будто ты меня намеренно использовал, дабы выкинуть из памяти свое прошлое. Сама-то я пыталась забыть, что добивалась нашего брака всеми силами и на любых условиях… Потом поняла – ни обижаться, ни уж тем более винить тебя в моих собственных поступках не имею права. Как бы то ни было, все эти переживания давно в прошлом, а настоящее такое, какое есть. Ты моя семья – всегда любила тебя и буду любить, и этот факт незыблем. Ты мой родной человек, и я, правда, бесконечно тебе благодарна, за шесть лет совместной жизни. Знаю, ты был верен мне. Пусть мы и в разводе, а все равно ты огромная часть моей жизни и навсегда ею останешься. А самое главное, у нас есть наш замечательная Элли, поэтому – мы навсегда связаны. Что бы ты ни решил в отношении Тома, я тебя выслушаю, поддержу и приму твою сторону. По крайней мере на это ты можешь рассчитывать. Не скрывай, если тебе плохо. Не держи в себе. Помни, несмотря на развод, для меня важно видеть тебя… счастливым. Обещаешь?
Выслушав тираду, Стан какое-то время держал паузу, словно тестируя искренность бывшей жены:
– Постараюсь, – в конце концов негромко ответил он.
– О, силы небесные, Стан, какая же ты все-таки балда… – Мадди сокрушительно покачала головой. – Ну хоть немного ты ценишь меня?
– Дорогая, на самом деле у тебя в моих глазах всегда был высокий рейтинг, однако сегодня он взлетел до небес. Ты реально превзошла все мои ожидания… хотя, кажется, я ничего и не ждал.
– Еще бы, – гордо поведя природно красивой бровью, согласилась Мадди. – Кто, скажите на милость, не просто согласился дать тебе развод, а фактически заставил развестись? Более того, я благословляю тебя на отношения с кем-то другим да к тому же мужского пола. Можно сказать, толкаю тебя под мужика…эм, или на мужика… в общем, как там у вас принято, сам разберешься. На подобное способна только я одна и никто более. Так что будь добр, цени! И если волею судьбы останешься одиноким в старости, постарайся провести свои последние годы со мной. Обещаешь?
Вместо ответа Стан нежно обнял бывшую жену-мучительницу.
—
Оставив благородное семейство наедине, Том вернулся домой, вернее, он вернулся в особняк Стана, который уже успел привыкнуть называть домом.
Прошлую ночь он провел на половине своего болезного арендодателя. Необходимо было собрать все затребованные медсестрой вещи: пижамы, футболки, носки, щетки, расчески, крема, зубные пасты, пресловутые тапочки и тому подобное. Элегантное кожаное портмоне с деньгами и картами тоже пришлось захватить из ящика секретера на случай, если дорогому соседу захочется прошвырнуться по магазинам или кафе, расположенным на территории госпиталя в немалом количестве и на любой вкус. Сначала Том слишком много всего набрал, потом полночи перебирал, наконец под утро, удовлетворившись упакованным багажом, он настолько вымотался, что, забыв вернуться на свою территорию, зарылся в мягких одеялах Стана и благополучно отключился.
Правда… прям вот так вот сразу “благополучно отключиться” не удалось. День и особенно вечер был настолько нашпигован неожиданно яркими событиями, что в памяти волей-неволей прокручивались все пикантные нюансы произошедшего. Согласитесь, далеко не каждый день удается уберечь кого-нибудь от верной гибели. А тут как-то само собой получилось помочь человеку не отбросить копыта. Безмерно волнующе… К тому же крайне сложно было оставаться равнодушным к постоянно повторяющимся моментам интимности между ними.
Причем Том понимал: Стан, невзирая на свое предсмертное состояние либо же в следствие оного, явно его провоцировал, а сам он как дурак велся и всячески подыгрывал.
“На фига все ему позволил? – сам себя спрашивал Том. – Ведь мог попросту игнорировать агонизирующего паршивца! Впрочем, для умирающего он слишком крышесносно целуется”.
О боже, ощущения от поцелуя вновь накрыли Тома трехэтажной волной: пылающие, чуть потрескавшиеся от температуры губы… сверкающие глаза Стана – затягивающая бездна, в которую хочется смотреть, смотреть, смотреть не отрываясь… да и все его крепкое, спортивное тело, хоть и спрятанное под курткой, показалось Тому дьявольски манящим. А если еще вспомнить глухие стоны и вздохи, вырывающиеся из горла Стана при каждом болевом спазме…
– Ооо, да что же я за влюбчивая тряпка? Самому за себя стыдно, ей-богу! Всего лишь одного поцелуя хватило, чтобы я воспылал соломой, аж в сердце, блять, затеребенькало! Но я тут ни при чем… я этого совсем-совсем не планировал. Во всем виновата мудачья рожа Станли Юанса! Он слишком сексуальный! За такое вообще штрафовать следует и на исправительные работы отправлять… Как прикажете от этого избавляться?
Избавляться, по крайней мере временно, пришлось старым проверенным методом. Рука, скользнув под резинку трусов, сжала налившийся кровью, пульсирующий член.
– Какой позор – перевозбудиться от такой мелочи, – поражаясь собственной слабости, продолжал укорять себя Том. – Это же все ерунда, несерьезно, просто ничего не значащий поцелуй, – сетовал Том, но одеяла и подушки Стана пахли настолько восхитительно, одурманивая, окутывая неизъяснимым блаженством.
“Господи, что за запах такой охрененный? Надо будет выяснить, какой у него парфюм… Куплю и буду обливаться им каждую ночь”, – Тому и стараться особо не пришлось: никаких дежурных фантазий эротично-порнографического содержания… Просто позволил себе раствориться в аромате покрывал, наволочек и простыней.
Прикоснувшись к возбужденному члену буквально пару-тройку раз, он феерично кончил.
– Ой бляяя… – изогнувнувшись в сладостном оргазме, простонал Том. – Орфей, родной, прости… я, как последний гад, только что дрочил на светлый образ твоего возлюбленного. Чувствую себя такой подлой сукой! Охх… но я, отсохни моя рука и лопни мои глаза, не специально. Такого больше не повторится. Никогда… может быть… – несвязно бормотал он, сердце заливала тоска: – Еще и кончил так быстро! Человек, блять, молния. Сорвался, как самый махровый скорострел. Можно выдвигать кандидатуру в номинацию “Первоклассный скорострел года” – место в почетной лидирующей тройке гарантировано. Короче… это и за оргазм нельзя принимать. Так быстро – почти не считается. Не счи-та-ет-ся, – уверял себя Том, затем, закатив глаза, мгновенно отрубился.
Через четыре часа он проснулся бодрым и в отличном настроении: позитивная энергия била через край. Освежившись и почему-то с особой тщательностью прихорошившись (даже гель для волос использовал – из ряда вон выходящий случай), Том, захватив собранный накануне чемодан, вернулся обратно в госпиталь.
У медсестры мимоходом получил быстрый апдэйт:
– Станли Юанс после операции чувствует себя удовлетворительно, – монотонно, без малейших эмоций в голосе объяснила она. – Небольшая температура держится, но, в общем и целом, его состояние не вызывает у врачей беспокойства. Вы же помните, что пациенту нельзя есть никаких домашних изысков? Неделю сидит на строгой диете. Пижамку принесли?
– И тапочки тоже, – уверил ее Том, открыв дверь в палату. Остановившись у кровати, он молча уставился на пациента.
Стан полусидел в кровати, наблюдая за посетителем лихорадочно сверкающими глазами, цвет которых удивительным образом из серых трансформировался в серебристый.
– У тебя жар, что ли? – задумчиво спросил Том. – Глазки слишком уж маниакально блестят.
Протянув руку, потрогал лоб пациента, щеки, шею и даже, скользнув под просторный ворот больничной рубашки, ощупал грудь. Однако ничего толком не определил. Прохладные после улицы руки плохо исполняли роль градусника. Пришлось наклониться и проверить температуру старым добрым бабушкиным методом – губами.
Неожиданно для себя Том, увлекшись, перекочевал со лба на щеки, уши, шею, ямку между ключицами… Губы мягко прижимались к тем же местам, где мгновение назад блуждали пальцы. Прикоснувшись несколько раз к груди Том на мгновение замер – сердце пациента, пустившись в бешеную скачку, колотилось как сумасшедшее.
– Хм, температура вроде в норме, – наконец, резюмировал Том. – Вижу, тебе гораздо лучше, впрочем, судя по сердцебиению, у вас, уважаемый, запущенная тахикардия.
Стан закрыл глаза:
– Слышь, кардиолог… ты чего творишь?
– Ничего особенного. Температуру твою проверил. Заботу проявил. А ты что подумал?
– Да показалось, будто ты меня сначала всего облапал, а потом облизал.
– Хах, размечтался! Или ты до сих пор под влиянием наркоза? Сам-то хоть помнишь, как меня вчера ночью в машине засосал? Тебе, получается, все можно, а мне даже и ко лбу не дотронься?
Стан прикусил губу:
– О, в самом деле за… сосал? А я думал, приснилось.
– Ну ничего себе? Да ты, Станли Юанс, оказывается, нахальный тип, совсем не джентльмен. У меня тут пост-травматическое стрессовое расстройство после твоего, так называемого, сна, я всю ночь глаз не сомкнул… переживал, а он? В общем, дорогой мой, оставь тщетные попытки съехать с темы. За поступки придется ответить, понял? – сурово прищурившись, Том вдавил плечи Стана в подушки.
В неджентльменском горле нахального типа пересохло:
– Согласен ответить, загладить вину и взять на себя ответственность. Что мне для этого нужно сделать? Жениться на тебе? Я готов.
– Спасибо за предложение, – Том неожиданно кокетливо для своей мужской, без малейших намеков на женственность, внешности улыбнулся. – Я подумаю, но, во-первых, без бриллиантового кольца, роз, шампанского и вставания на колено, даже и не мечтай швартовать свою субмарину в моем доке – я серьезный человек, приверженец традиционных взглядов. А во-вторых, давай-ка для начала обсудим эскизы и утвердим план работ. Я сегодня начинаю реконструкцию. Моя команда уже в сборе, ждет указаний.
На том и порешили… устроившись на кровати рядом со Станом, Том расположил перед ними планшет поудобней, и они вдвоем, откинувшись на упругие больничные подушки, в уютной ламповой атмосфере углубились в изучение эскизов. Все шло замечательно, полтора часа пролетело незаметно, когда вдруг дверь открылась и нежданно-негаданно в палату вломилась она.
Ладно, отдадим ей должное: она не вломилась, а вошла легкой грациозной походкой, но Тому от этого легче не стало, – его весьма напряг подавляющий взгляд женщины.
Глядя на нее, отпадали любые сомнения: Стан ее вотчина, где она, не разделяя ни с кем трон, единолично властвует. Будто и не было никакого развода два года назад, и красотка до сих пор имеет все права на мистера Юанса.
Почувствовав себя третьим, вернее четвертым (если считать милую дочурку) лишним, Том довольно быстро ретировался.
Что-то неприятно-колкое царапнуло сердце… Стан со своей бывшей женой смотрелся весьма гармонично, словно эти двое все еще крепкая дружная семья, ячейка и оплот общества.
Том недоумевал и даже сам на себя злился: какого, собственно, черта он тут весь напрягся? Не с соперницей же столкнулся, в самом деле! Между ним и Станом нет никаких таких отношений. Нет и не может быть! Ни романтики, ни влюбленности, ни секса по дружбе, ни даже просто дружбы. А ночной эпизод с молниеносной дрочкой – всего лишь нелепое недоразумение, легкое помрачение рассудка. Лучше забыть как страшный (или прекрасный?) сон.
“Нефиг херней страдать и придумывать себе лишние проблемы. Ведь был же изначально продуманный, заметим, весьма толковый план: расположить к себе Стана ради сближения с сыном. Вот и нечего отклоняться от курса!” – резонно убеждал себя Том, выжимая педаль газа.
—
Стараясь избегать мыслей (почти всегда фривольных) о Стане, Том, активно руководя своей командой, погрузился в работу по самые уши. Вместе они весьма плодотворно трудились до самого вечера, прерываясь всего лишь дважды на перекус. Разумеется, щедрый работодатель дал Тому несколько недель на реконструкцию, однако ему хотелось закончить проект как можно скорее, – дней за десять вполне можно было управиться.
Активный физический труд – самое проверенное жизненным опытом безотказное средство от ненужных мыслей, переживаний и непонятно откуда появившихся бабочек в животе.
Заданный высокий рабочий темп должен… просто обязан был помочь! Но, увы, не помог. Ни на грамм. Как бы тяжело он ни старался отвлечься на рабочий процесс, а в голове прочно засел достопочтенный Станли Юанс: то он меланхолично листает своими аристократичными пальцами старинный альбом с марками, то под дождем с ребенком на руках выбегает из машины, то, завернутый в банное полотенце, словно расслабленный гепард перед прыжком, дефилирует по холлу в гостиную, то, сидя на больничной кровати, молча смотрит на него сверкающими серебром глазами, то жестко впивается в его губы в машине, то…
“Да вашу мать! Раз уж забыть не получается – хрен с ним! Буду о нем думать столько, сколько влезет, аж до тошноты!”
Сказано-сделано.
Всякий раз отлучаясь на перекур (хоть он и снизил потребление сигарет до минимума – всего пятнадцать штук в день), Том отправлял Стану пламенные послания:
“Расчистили площадку. К сожалению, пришлось пожертвовать одной вишней и двумя кустами сиреневой гортензии”.
“На войне – не без убитого, – ответил Стан, – хотя вишенку жалко…”
“Не рыдай, – вишня уже старая была, весной новую посадим, а с гортензиями у тебя и так явный перебор. Отсутствие двух кустов не навредит равновесию вселенной”.
“Ну, если вселенная в порядке, то и я счастлив”.
“Некогда было покупать кофе, поэтому пьем твой. Отличный сорт, ребятам понравилось. Прости, пришлось разорить твою кухню. И еще – я теперь ориентируюсь в твоих шкафах лучше, чем в своих ))”
“Очень рад, что у тебя настолько хорошо дело обстоит с ориентацией… Сам же я в своих шкафах плутаю и, всякий раз заходя, боюсь заблудиться… Будешь моим доверенным проводником из шкафа?”
“Почту за честь… Однако зависит от оплаты”.
В конце следующего сообщения Том между прочим заметил:
“Ах да, предупреждаю, к тебе может в любую минуту нагрянуть уличный айдол Орфей. Он очень расстроен, но больше всего, по-моему, переживает не о твоем здоровье. Для него самое отстойное – ты не ему, а мне поведал о своем аппендиците”.
“Странно… А почему я должен ему о себе рассказывать? – недоумевал Стан. – Информация о моем аппендиците оставалась засекреченной, поскольку мне самому о нем ничего не было известно”.
“Пытался объяснить этому нашему музыкальному вундеркинду, что узнал я о твоем драгоценном перитоните совершенно случайно, мол, волею судьбы пришлось тащить тебя, орущего благим матом, на своем горбу до машины, но до него слабо доходит”.
“Кстати, Стан, ты жутко тяжелый! Хватит уже накачивать эти свои кубики, бицепсы и трицепсы! А то в следующий раз пусть тебя Орфей сам буксирует”.
—
Визит к бывшему мужу продолжался долго, около трех часов. У Мадди просто не хватало жестокосердия оставить страждущего в полном одиночестве… как бы откровенно он ей ни намекал удалиться.
– Мадди, я устал, хочу уснуть на пару часов.
– О нет, после наркоза лучше не спать. Давай-ка я тебе сделаю массаж. Индийский массаж головы. Хочешь?
Силы небесные, предложи ему нечто подобное Том, согласился бы сию секунду! Однако драгоценный сосед испарился, лишь только заявилась бывшая благоверная.
– Не нужно мне никаких массажей, спасибо. У меня все тело болит. А вот Элли давно пора обедать. У ребенка так живот урчит, мне аж из коридора слышно.
– Да, ты прав, пойду, свожу ее в кафе.
На выходе из палаты Мадди неожиданно столкнулась с высоким молодым красавчиком с внешностью айдола. Потолкавшись в дверях, им так и не удалось разминуться. Виной всему оказался необъятных размеров футляр с гитарой, висевший за плечами парня.
– Молодой человек, чего вы тут столпились со своей арфой?
– Арфой? – невежество женщины шокировало. – Это гитара.
Мадди смерила музыканта подозрительным взглядом:
– А вы уверены, что вам нужно именно сюда? Может, вам все-таки в другую палату?
– Разумеется, уверен. Зачем мне в другую, если Стан Юанс в этой?
– А… вы, получается, знакомы с моим мужем?
– Сами подумайте: не будь я с ним знаком, навещал бы я его?
– А для чего вам гитара?
– Ну и вопрос… – парень недоуменно пожал плечами. – Песни ему буду петь, чтобы кости поскорее срастались.
– О? неужели и впрямь срастаются?
– Еще как!
– Экая досада, у него, к сожалению, все кости целы, вообще, он в порядке, только вот аппендикс лопнул. Ваши песни и при аппендиксе помогают? Неужели новый отрастет?
Не утруждаясь более объяснениями с неадекватной женщиной, Орфей, наконец преодолев на своем пути препятствие, протиснулся в палату. Подойдя к Стану, он взял его за руку:
– Мистер Юанс! Разве можно так людей пугать? Ведь еще буквально вчера ты был в полном порядке… Тебя и на пару часов оставить нельзя?
Без понятия, как реагировать на подобные приветствия, Стан молчал. Мадди, задержавшись в дверях, рассматривала новоявленного визитера:
– Дорогой, а кто это?
– Мм… это? – уточнил Стан.
– Я имею в виду того самого, который сидит рядом с тобой и держит за руку.
– А… это Дэйв. Он подрабатывает у меня в Сокровищнице.
– Удивительно… ты сильно изменился, – Мадди покачала головой. – Годами избегал людей, а в последнее время вокруг тебя прям целый штат новых сотрудников. Похоже на кризис среднего возраста… Мы с Элли не прощаемся, вернемся после кафе, – добавила она на закуску, после чего закрыла за собой дверь.
***
Конец главы 17
Не забывайте комментировать и голосовать 🙂
Автор: evaewart / Eva