Глава 15 Зачем… зачем, блять, зачем?!
Автор: Ева
Ох, как же Макс достал, сволочь…
Прицепился хуже собачьего дерьма на подошве ботинка…
И как и обычно – в самый неожиданный и неподходящий момент.
Но человеческая психология поражает своей гибкостью, – постепенно ко всему, как говорится, привыкаешь. Даже к мерзким манерам Макса Юджи успел в некоторой степени адаптироваться. Если раньше на него находил ступор, он цепенел, не в состоянии и слова сказать, то сейчас на то, чтобы прийти в себя, ушло всего лишь мгновение.
Совладав с острым желание залепить Максу по роже, Юджи улыбнулся:
- Макси, свет ты мой в оконце, неужели пришел пожелать мне спокойной ночи? Я польщен, конечно, но не стоило так напрягаться.
- Ты, сука, не паясничай, – пошатываясь, Макс отхлебнул пиво из бутылки. – Или, может, решил, что у тебя зубов слишком много? Я тебе сейчас такой спокойной ночки пожелаю, что потом на имплантах разоришься*[1]!
Энтузиазм Макса совсем не передавался Юджи. Хотелось поскорее отделаться от идиота, принять горячий душ, зарыться под одеяло и думать о Рэе. Целиком и полностью отдаться сладким воспоминаниям, восстанавливая в памяти каждую деталь произошедшего под сценой: взгляд Рэя, вздох Рэя, трепещущие густые ресницы, его голос, его шепот, жадные животные поцелуи, аромат кожи, каштановые, прохладные, как шелк волосы, тяжесть его мускулистого тела, объятия, которыми он, дай ему волю, был способен раздробить позвоночник…
Юджи устало вздохнул:
- Что ж, давай… Вперед – делай то, зачем пришел.
- Чего, бля? – какое-то время Макс молчал, играя желваками на скулах, бросал яростные молнии из-под нахмуренных бровей.
- Солнышко, если сказать нечего, то я, пожалуй, откланяюсь. Насыщенный день был. Устал я, спать хочу жутко. Не пошел бы ты домой, а? Чего ты прицепился ко мне, словно репейник на кошачий хвост? Все время таскаешься за мной, как неприкаянный. Чего ты хочешь? Ну не нравлюсь я тебе – да бога ради! Ты меня уже уведомлял неоднократно. Я усвоил информацию и мне на это откровенно насрать. Дальше-то что? Может, перевернешь страницу и начнешь жить своей жизнью? Сфокусируешь свое драгоценное внимание на ком-то более приятном? Зачем тратить столько энергии на того, кто тебе не нравится?
- Если бы ты мне просто не нравился, проблем бы никаких не было! Все гораздо серьезнее – меня от тебя воротит. Глядя на твою гнусную рожу – блевать тянет. Я ненавижу тебя! Ненавижу!
- О? – Юджи остановил на взбесившемся парне внимательный взгляд. – Честно сказать, я даже польщен. Ненависть – одно из самых сильных чувств, которые только способен испытывать человек. Интересно, чем же я его заслужил? Макс, почему ты испытываешь по отношению ко мне столь сильные эмоции?
- Да не знаю я, блять! Не знаю! – орал Макс. – Как можно объяснить ненависть к тараканам, паукам и крысам? Вот ненавижу – и все!
- Что ж, понятно… послушай, Макс, мне очень жаль, но, боюсь, я на самом деле не знаю, как помочь тебе в столь непростой ситуации. Предлагаю вернуться к наболевшей теме в другой раз. Сейчас тебе лучше уйти.
Достав ключи из кармана, Юджи хотел пройти к двери, но Макс, в очередной раз рванув его за руку, развернул к себе:
- Я тебя еще никуда не отпускал, пидор! – рявкнул он, на что с ходу получил от Юджи хлесткую, наотмашь пощечину.
- Свалил в туман, и чтоб больше я тебя не видел, полоумный дегенерат, – отчеканил Юджи, понизив голос.
- О… – Макс опешил, никак не ожидая подобного. Он даже предположить не мог, что тихий мальчик с его мягкой утонченной внешностью способен на внезапный отпор. Непривычная интонация голоса и особенно взгляд парня, в котором не читалось ни замешательства, ни нервозности, только лишь сухая ярость с оттенком надменного пренебрежения, поразили его.
Баловень судьбы Макс Барклэй, всегда уверенный, успешный красавец, невольно почувствовал себя маленькой ничтожной омерзительной букашкой.
Однако самым странным и необъяснимым во всей этой ситуации являлась волна внезапного дикого возбуждения, окатившая его с ног до головы в момент жгучей пощечины. Грозовая молния, сверкнувшая в серых, обычно меланхоличных глазах Юджи, вызвала настолько бешеный припадок аритмии, что у Макса уши заложило, будто он нырнул глубоко в пучину океана.
Новых ощущений, навалившихся на него снежной лавиной, оказалось слишком много, а времени разобраться в них не было вовсе… Потеряв контроль над своими эмоциями, он не нашел ничего лучше, как, размахнувшись со всей дури, разбить о затылок Юджи пивную бутылку. Макс не ожидал от себя столь отчаянного по своей идиотичности поступка. Все случилось спонтанно, точно рука сама действовала, без его ведома.
Юджи и шага не успел ступить… Пелена мутного тумана заволокла его глаза, земля внезапно ушла из-под ног. Пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы не упасть и остаться в сознании, проскользил пальцами по лицу Макса, но рассмотреть его черт уже не получилось:
- Зачем?.. – неслышно, одними лишь губами спросил он. Окружающая его панорама действительности начала стремительно сужаться и, в конце-концов, превратившись в узкую полоску, полностью исчезла. Юджи, как подкошенный, упал на асфальтовую дорожку перед домом.
Он уже ничего не видел, однако все еще отчетливо ощущал удары по ребрам.
В очередной раз, врезав ногой в живот отключающегося из сознания парня, Макс вдруг застыл, – на асфальте под головой Юджи растекалось пятно темной крови.
Через пару мгновений до него начал доходить весь ужас происходящего. Макс, едва не обделавшись от страха, трезвонил и барабанил в дверь, но безрезультатно. Мать Юджи, с трудом отсидев первый акт пьесы, забрала не дававших ей ни минуты покоя двойняшек и уехала в Глазго, успев на последнюю электричку. Только лишь в поездах гиперактивные дети успокаивались, гарантируя ей полтора часа полного покоя*[2].
Миссис Брюс так и не удалось дозвониться старшему сыну, – увлеченный своими театральными перипетиями он был слишком занят, чтобы ответить. Ей не оставалось ничего другого, как предупредить о своем отъезде и поздравить своего любимого, самого лучшего в мире мальчика со сценическим дебютом через сообщение… которое Юджи, конечно же, не успел прочитать, отдавшись сексуальным удовольствиям на зеленом честерфилде.
До Макса дошло, что он по уши в дерьме, – Юджи с кровавым пятном под головой лежал, не проявляя признаков жизни, и понять, дышит парень или нет, никак не получалось. Трясущимися руками набрав номер скорой, Макс сообщил, что, мол, по такому-то адресу парень на тротуаре без сознания лежит, судя по сочащейся из головы крови, – травма головы.
- Кем вы приходитесь потерпевшему?
- Я… его одноклассник. Если хотите спасти человека, приезжайте побыстрее. Лужа крови под ним меньше не становится.
Сбросив звонок, он, всхлипывая, укрыл Юджина своей курткой, затем, стянув с себя мягкий джемпер, аккуратно подстелил его под травмированную голову, и, оставшись в одной футболке, на коленях перед своей жертвой стал ждать неотложку.
Обхватив руку Юджи, он, рыдая взахлеб, бормотал пьяный бред, общий смысл которого заключался в вымаливании прощения. Уткнувшись в холодную ладонь парня, Макс ждал не менее получаса, пока, наконец, вдалеке не засияли спасительные ярко-синие огни скорой помощи.
Парамедики оперативно проверили состояние Юджи и, не теряя ни секунды, уложив его на носилки, загрузили в машину. Макс порывался ехать с ними, тем не менее врачи, без труда определив степень алкогольного опьянения, не разрешили ему сопровождать потерпевшего, настоятельно рекомендуя вернуться домой и хорошенько отоспаться.
Макс, впав в фазу полнейшего ментального паралича, еще долго брел по дороге вслед умчавшейся неотложке. Ледяной дождь барабанил по оголенной коже рук, зубы клацали от холода, но он вообще ничего не замечал.
В памяти снова и снова, как заевшая пластинка, вспыхивали потемневшие серые глаза и недоуменный шепот “Зачем?”.
Зачем… зачем… зачем, блять, зачем?!
Макс ревел в голос, хлестал сам себя со всей силы по щекам, бил кулаками по своим скулам, а боль, пожирающая его изнутри, не отпускала ни на мгновение.
Остановившись на каком-то участке трассы, до него вдруг дошло, что он идет в никуда. Развернувшись, Макс поспешил обратно. Дойдя до дома Юджи, вновь ломился к нему в дверь, но там все так же не открывали, затем, добежав до коттеджа Агнешки, стучал и трезвонил, однако, судя по темным окнам, миссис Рамзи с дочерью домой еще не вернулись.
Его попытки звонить на номер Агнешки тоже были безуспешны. Пришлось отправить сообщение на снапчат (Snapchat) о том, что неотложка увезла Юджи с травмой головы в больницу Найнуэллс*[3].
Через некоторое время пришел ответ: “Ха-ха, отвали со своими шизоидными шуточками. Час назад мы с Юджи под сценой диван таскали, был живехонек и красив как бог”.
Очередное послание Макса, без каких бы то ни было знаков препинания, заставило Агнешку изрядно поволноваться.
“Блять красив как бог вообще без сознания я дегенерат Я его бутылкой по голове не знаю как пизданулся нахер. Сдайте меня в дурку или посадите к копам!!!”
В следующее же мгновение раздался звонок от Агнешки:
- Макс… придурок… если ты прикалываешься, я кастрирую тебя собственными руками без всякой анестезии, – прозвучал испуганный голос девушки. – Что с Юджи? Где он?
- Он был без сознания, – еле слышно ответил Макс. – Скорая полчаса назад отвезла его в Найнуэллс, в отделение… не помню, как сказали, кажется нейротравмы. Я пытался достучаться к нему домой… там никого нет.
- Боже… Что ты ему сделал?!
- Разбил бутылку о его затылок, – Макс даже и не пытался оправдываться. – Это как будто был не я… не понимаю, как такая херь случилась.
- Ты, что ли, вообще с катушек слетел?! – чувство паники, смешанное с изрядной дозой алкоголя, мешало ясно мыслить.
- Слетел…
- Тебе в дурдом, блять, пора!
- Пора… – вторил, всхлипывая Макс.
- Как я матери его об этом скажу? Ты об этом подумал? Ты, кретин недоразвитый! Жертва аборта, да тебя же посадят за это!
- Я не против, Агнешка… не против, – шептал Макс, – только чтобы он жил… Чтоб жииил, – не сдерживаясь, в голос выл Макс.
- А своих родителей тебе вообще не жалко?! Ушлепок! Я сейчас найду свою мать и поеду в Найнуэллс. Выясним, в каком состоянии Юджи, потом разберемся с тобой, идиот. Вали домой, приведи себя в порядок, сиди и не рыпайся, пока я с тобой не свяжусь! – Агнешка гневно бросила трубку.
Театральная вечеринка подходила к концу. Уставшие актеры, костюмеры, декораторы и музыканты постепенно расходились по домам. На звонки дочери миссис Рамзи не отвечала, и в баре ее не было. Мистер Келли, как это ни странно, тоже испарился. Агнешка, доверившись собственной интуиции, помчалась вновь под сцену. И действительно, сладкая парочка, в наиуютнейшей атмосфере, удобно разместившись на зеленом диване, и даже укрывшись используемым во время спектакля пледом, мило болтала, обсуждая вопросы современной кинематографии.
“Интересно, когда же они умудрились так спеться?” – подумала Ага, восхищаясь талантом матери располагать к себе малознакомых людей.
- Да, я тоже восхищаюсь юмором Тарантино, однако больше всего уважаю Квентина за его смелость… – как заправский кинокритик рассуждала миссис Рамзи. – Вы только подумайте, мистер Келли, ведь в своих “Бесславных ублюдках”*[4] он сделал то, о чем мечтали миллионы, но никто… никто(!) не осмелился на подобное. Собрал ведущих нацистов в одном театре… всех этих омерзительных герингов, геббельсов вместе с Гитлером согнал в одну кучу, заколотил все двери, и пока они мирно кино смотрели, поджег мерзких сучар! Они там сгорели, как в аду, к херам собачьим. Боже, это было великолепно! Лучше, чем оргазм. Такого глубочайшего чувства удовлетворения я еще никогда не испытывала от искусства…
- Миссис Рамзи, – Пит придвинулся ближе… – Вы роковая женщина, вы это знаете?
- Знаю.
- Вы меня чертовски заводите. Никогда такого не испытывал. Меня к вам тянет, как диабетика на шоколад.
- Тянет… – задумчиво повторила за ним “роковая женщина” и, обхватив его затылок, заглянула ему в глаза: – означает ли это то, что вы хотите познакомиться со мной поближе?
Режиссер с надеждой во взгляде отчаянно закивал:
- Вы все правильно понимаете – именно этого я и хочу. Пожалуйста, давайте познакомимся поближе… Миссис Рамзи, как вас зовут? Какое ваше имя?
- Ну, знаете ли, мистер Келли, не гоните лошадей. Сидеть под одним пледом, закинув друг на друга ноги, и обсуждать киноискусство, вовсе не повод для фамильярностей.
Пит умилительно приподнял бровки домиком:
- Миссис Рааамзиии… – начал он, однако Агнешка, вышедшая из укрытия, не дала ему договорить.
Менее всего ей хотелось прерывать их очаровательное мурлыканье, уж очень по-родственному смотрелись они под клетчатым красным покрывалом, тем не менее произошедшее с Юджи требовало немедленного вмешательства.
- Мам, – дочка присела на корточки перед матерью, взяв ее за руку. – Мамочка, Юджи в Найнуэллсе… – губы задрожали, по щекам Агнешки покатились бусинки слез. – Травма головы. Отвезли без сознания в нейротравму. Матери с отчимом дома нет – скорее всего, в Глазго… Ма, нужно срочно ехать к Юджи в больницу.
Слушая жуткие новости, миссис Рамзи, заметно побледнев, молчала, а мистер Келли тем временем уже успел вызвать такси и надевал туфли на изящные стопы онемевшей от шока женщине. Что ни говори, а Пит Келли являлся настоящим профессионалом своего дела, – сколько б ни было выпито, если проблемы касались ‘его детей’, отрезвление происходило мгновенно. Он мобилизировался к активным действиям и способен был решить любую проблему: и в больницах ни раз приходилось бывать, и из полицейского участка детей вытаскивать…
- Девушки, соберитесь, – спокойным тоном произнес он, укрывая пледом плечи миссис Рамзи. – Не время раскисать. Поехали к Юджи. Такси ждет.
Заметки автора (сноски):
на имплантах разоришься*[1] – в среднем цена за имплант одного зуба в UK £2000 – £2.500.
гарантируя ей полтора часа полного покоя*[2] – из Данди в Глазго отправляется 25 поездов в день. Последняя электричка отходит около 22:00. Продолжительность поездки полтора часа.
Больница Найнуэллс*[3] ( Ninewells Hospital / буквальный перевод – девять колодцев) – это большая клиническая больница (Клинические больницы – это больницы, на базе которых расположены кафедры медицинских вузов), расположенная на западной окраине Данди, Шотландия.
Найнуэллс известен в Европе благодаря внедрению лапароскопической хирургии, а также является ведущим центром в таких областях, как лечение рака, медицинская генетика и роботизированная хирургия. В 2009 году медицинская школа на базе больницы заняла первое место в Великобритании.
“Бесславные ублюдки”*[4] (англ. Inglourious Basterds) – фильм, снятый режиссёром Квентином Тарантино по собственному сценарию. Съёмки фильма начались осенью 2008 года во Франции и Германии, премьера состоялась на Каннском кинофестивале в 2009 году. Действие картины, в которой снялись Брэд Питт, Майк Майерс, Элай Рот и Кристоф Вальц, происходит во Франции во время Второй мировой войны. Картина была выдвинута на восемь премий “Оскар” (победила всего в одной номинации — премия “за лучшую мужскую роль второго плана” досталась Кристофу Вальцу (кстати… обожаю этого актера).
Конец главы 15
Не забывайте комментировать и голосовать.
Автор: Ева